Было ли счастье? - Страница 40

Она вдруг отчетливо поняла, что на самом деле Гай должен был быть обвиняющей стороной, а ей самой следовало просить прощения.

Просить прощения за очень многое. За погибшего ребенка. О некоторых вещах — слава богу он и не подозревает! И никогда не узнает, мрачно поклялась она себе. Никогда.

Как и было объявлено, они поженились двумя днями позже. Сначала местный чиновник сделал соответствующую запись, а потом их союз благословил католический священник, либеральный образ мыслей которого плюс щедрое подношение в фонд церкви позволили ему забыть тот факт, что молодожены уже однажды заключали брак, а потом развелись.

— На этот раз пожизненный приговор, Марни, — торжественно проговорил Гай по пути домой. — Как ты думаешь, ты его сможешь выдержать?

Она не имела ни малейшего представления о том, что он сказал своему отцу, когда они заперлись в кабинете Роберто накануне вечером. Но все страхи отца он развеял, потому что с тех пор Роберто просто сиял от удовольствия. Не без их помощи, конечно, потому что Гай не упускал случая заставить Марни продемонстрировать их вечную любовь друг к другу в его присутствии.

Роберто поцеловал ее в обе щеки, а потом официально поздравил с возвращением в семью.

— Конечно, — присовокупил он, — мы и не считали, что ты от нас уходила. А теперь вам обоим нужны только полдюжины пар крошечных ножек, бегающих по дому, — улыбнулся он. — Это самый надежный способ добиться того, чтобы ни у одного из вас и мысли не появлялось куда-то друг от друга убежать!

Она почувствовала, что бледнеет. Если бы Гай словно тисками не обхватил ее рукой за талию, она бы потеряла равновесие и упала, потому что у нее вдруг подкосились ноги.

— Только тогда, когда мы к этому будем готовы, папа, и не раньше, — легко парировал он. — Так что не томись пока напрасными ожиданиями.

День подходил к концу. Марни вышла из ванной и увидела Гая, стоящего у окна. Он услышал, что она вышла, резко обернулся к ней и улыбнулся. Его взгляд, который он не отводил от нее, вызвал в ней трепет, жар, волнами охватывающий все ее тело — от корней мягко ниспадающих волос и до кончиков пальцев на руках и на ногах.

Он потянулся к ней, бережно и твердо обнял ее за талию, слегка приподнял и притянул к себе.

Удивленно и недоверчиво она подняла на него глаза. Но вниманием Гая владели ее волосы, его пальцы скользнули по длинным, свободно ниспадающим локонам.

— Как ты думаешь, — спросил он низким, немного печальным голосом, — будет ли с годами мешать нашей любви разница в возрасте? Ты выглядишь очень молодой, Марни, — хриплым голосом добавил он. — Такой же молодой, как и в ту ночь, когда мы впервые вот так стояли рядом. А я кажусь тебе очень старым?

«Старым», — подумала она и улыбнулась. Ее синие глаза, глаза художника, оценивающе и внимательно скользнули по его худому лицу. Гай был самым красивым мужчиной, красивее его она никого не видела. Она бы не стала менять ни одной черты его внешнего облика, не хотела бы отнять ни одной минуты из его прожитой жизни, ибо каждая минута пошла ему на пользу.

Как могла такому человеку, как он, понадобиться чья-то поддержка, тем более ее? Она этого не понимала и никогда не могла понять.

— Нет, — наконец тихо ответила она на его вопрос.

И это был ответ на все его сомнения. Одно простое слово, которым было сказано все. От которого по лицу Гая промелькнул отсвет охвативших его чувств.

Он поднял глаза и встретился с ее взглядом, его темный пылающий взор без слов рассказал ей, о чем он думал, что чувствовал, чего хотел. Она вздрогнула от этого взгляда, который говорил яснее слов, и не смогла выдержать его. Ей пришлось опустить глаза и посмотреть в сторону.

— Если я не дал тебе своими объятиями почувствовать, как сильно я тебя люблю, — проговорил он, — то обещаю, что сегодня ты почувствуешь это всем сердцем, каждой частичкой своего тела!

Он поймал ее губы своими — не грубо, как можно было ожидать по интонациям его голоса, а возбуждающе нежно, так что она невольно ответила на поцелуй.

Он все еще удерживал ее руки и положил их себе на шею. От этого она изогнулась и прижалась к нему, и он, все теснее привлекая Марни к себе, медленно е о, как медленно! — погружался своим языком в глубину сладострастного рта, и по ее телу разливались неведомые доселе блаженство и сладость.

Губы Марни легко раздвинулись, язык ее как будто ждал возможности в чувственном порыве сплестись с его языком. Он глубоко вздохнул, И она вздохнула; казалось, это возвестило о том, что оборвалась нить внутреннего сопротивления, за которую она все пыталась цепляться. Марни умирала от желания. Зачем притворяться, когда уже много дней она жаждала именно этого — с той самой бурной сцены в квартире Гая наутро после их прибытия.

А тоненький внутренний голосок подсказал, что началось это гораздо раньше. Возможно, она мечтала об этом все одинокие четыре года.

Трепетные пальцы пробрались под пижаму, заскользили по его теплой коже и обнажили плечи. Она наслаждалась разогретой мощью этих гладких плеч; перекатывавшимися под кожей мускулами, а шелк пижамы скользил все ниже и ниже, пока волосатая грудь не предстала перед ней в полной красе.

Едва уловимым движением рук он сбросил бретель с ее плеч, ночная рубашка соскользнула с тела и опустилась у ног, словно шелковистое мягкое розовое облако. Его руки, легкие, как перышко, медленно и нежно гладили и ласкали ее тело, она отзывалась на ласку каждой частичкой своей кожи, наслаждение росло и росло, она стонала, изгибалась, извивалась от каждого его прикосновения.